Н. Бальжатова. ЦЕРКОВЬ АРХАНГЕЛА МИХАИЛА

ЦЕРКОВЬ АРХАНГЕЛА МИХАИЛА –

ПЕРВЫЙ ПРАВОСЛАВНЫЙ ХРАМ НАЛЬЧИКА

Наталья Бальжатова - консультант УЦГА КБР

На протяжении многих веков православная церковь являлась не только источником духовной культуры русского народа, но и была неразрывно связана с государством и армией. Начало организационному оформлению военно-религиозной службы было положено еще Петром I, а создание постоянного штата военных священников в войсках Российской армии утверждено указом императора Павла I в 1800 г.

            История нальчикской церкви началась с периода основания военной крепости на реке Нальчик. В 1826 г. Кабардинский егерский полк, штаб-квартира которого располагалась в крепости Нальчикской, возвел на форштадте крепости полковую церковь[1]. В церкви воины Кабардинского егерского полка приносили присягу, исповедовались, венчались, отмечали храмовые, полковые, общевоинские и государственные праздники. Здесь же проходили богослужения перед отправкой в походы и благодарственные молебны за удачный исход битвы, отпевания умерших и убитых. При перемещении полка из Нальчика в 1843 г. вся церковная утварь была перевезена им на новую штаб-квартиру – в крепость Внезапную[2]. В Нальчике расквартировался Минский пехотный полк. К тому времени при Нальчикской крепости проживали чины разных ведомств: военные поселяне, отставные нижние чины, сформированная из отставных нижних чинов инвалидная команда, казаки Донского полка, а также представители мещанского и купеческого сословий. Все они являлись прихожанами полковой церкви[3].

В августе 1843 г. командующий Нальчикской инвалидной командой Бабич выступил с инициативой о назначении в церковь не полкового, а постоянного священника. В рапорте начальнику Кабардинской линией Медему он написал: «…По передвижению же штаба Минского пехотного полка по примеру Кабардинского егерского полка из креп.Нальчикской куда-либо в другое место, означенные жители могут оставаться без священника, а церковь по неимению иконостаса и других церковных утварей – равно и колоколов без богослужения, без надзора – и поддержки может придти в разрушение, между тем и полковых штабах постоянно жительствующие в Нальчике люди нередко остаются без напутствования, по случаю отлучек священников, в разные места по полковым требам, особенно в Великий пост; - а посему нижние чины состоящие в ведении моем и другого звания люди просят исходатайствования у начальства постоянного при Нальчике и поселении священника с должным причетом устройства иконостаса и другой необходимой для церкви утвари – и колоколов, дабы жители имели во всякое время назидание и своего наставника веры, а самая церковь не пришла бы в совершенное разрушение. Принимая в соображение все выше изложенные обстоятельства, я осмеливаюсь довести о сем до сведения вашего Высокоблагородия имею честь покорнейше просить не оставить ходатайством вашим у начальства о назначении в Нальчикскую церковь постоянного священника, и о устройстве иконостаса с церковною утварью»[4].

Данный рапорт был представлен Медемом начальнику Центра Кавказской линии князю Голицыну. Голицыну эта идея не понравилась, и он предложил «оставить на будущее время подобные затеи»[5]. Однако Медем настоял на своем: «…Под начальством моим находится здесь до 600 человек, алчущих своего постоянного пастыря, своего иконостаса и своих колоколов, которые вместо барабанов сзывали бы их к приношению жертвы к Всевышнему»[6]. И Голицин согласился.

23 января 1844г. согласно распоряжению корпусного командира церковь, построенная Кабардинским полком в крепости Нальчикской, была передана из ведомства Минского полка под расписку в ведомство общества военных поселян. Из общественной суммы поселения Кабардинскому полку выплатили 1728 руб. 12 коп. в связи с тем, что в 1835 г. эти деньги полк потратил на ремонт церкви. Одновременно командование объявило о сборе пожертвований на покупку церковного имущества. Всеобщими усилиями была собрана сумма 491 рубль ассигнациями, в которую вошли пожертвования военных поселян – 65 рублей, инвалидной команды- 20. Князь Владимир Голицын лично пожертвовал 87 руб. 50 коп., его семья – супруга и дочь 52 руб. 50 коп. и 17 руб. 50 коп.; командующий Кабардинской линией барон Василий Медем – 35 руб., командующий инвалидной командой Григорий Бабич – 17 руб. 50 коп., нахичеванский мещанин Сергей Чернышев – 3 руб. 50 коп., аудитор Быков с семейством – 35 руб. и т.д.[7]

Медем обратился к командующему Донским казачьим полком № 11 в укрепление Баксанское и командующему Горским казачьим полком в станицу Екатериноградскую с горячим призывом: «Соревнование к святыне свойственно человеку-христианину! Водясь самим христианским чувствам, как истинный почитатель таковой, предпринял я твердое намерение употребить всевозможные меры, украсить храм Божий имеющийся в укреплении Нальчика. Но как не было к сему моему предприятию никаких источников по бедности и малочисленности нальчикских военных поселян, то я обращался с приглашением о пожертвовании на таковое ко всем жителям Нальчика. Как не отринув оного, охотно пожертвовали от избытков своих, что кому угодно было. Как же собранной суммы оказалось и еще недостаточно, то я избрал надежнейшее и самовернейшее средство обратиться к Вам, Милостивый Государь, с покорнейшею моею просьбою быть участником в общем нашем кругу пожертвователей, пригласив к тому Г.г. штаб и обер офицеров командуемого Вами полка, а сии нижних чинов вверенных им частей. Кои вероятно все охотно как истинные любители благолепия храмов, не отрекутся бросить и свою праведную лепту в общую кассу. Предлагая столь богоугодное дело, не нахожу нужным много говорить, в душе каждого христианина должно теплиться пламенное чувство к вере и усердие к благолепию храма Божия»[8].

В итоге 78 казаков Донского полка, будучи людьми невысокого достатка, собрали небольшую сумму: 20 рублей ассигнациями, а казаки станиц Государственной, Горской и Луковской Горского полка – 45 рублей[9].

Несмотря на передачу церкви в ведение военных поселян, отправление богослужений по-прежнему возлагалось на священнослужителей расквартированных в крепости полков. Для хранения и учета церковных денег общество нальчикских военных поселян избрало из своей среды ктитора Лаврентия Дудкина. По распоряжению полкового священника Литовского егерского полка Иоанна Мищенко церковный ктитор производил покупку и продажу свечей и ежедневно отчитывался перед священником о приходе и расходе денежной суммы. По выступлении полка из Нальчика весной 1846 г. церковь, утварь и церковная денежная сумма были переданы И.Мищенко под квитанцию начальнику военного поселения подпоручику Бабичу[10]. С этого времени контроль за церковными доходами и расходами осуществляли исключительно военные поселяне, что вызвало недовольство у вновь прибывшего в крепость Нальчик старшего священника Кубанского егерского полка Георгия Франковского, который обратился к командиру полка: «Честь имею донести, что ныне стоящее в крепости Нальчик церковное здание устроено большей частью средствами полков до пред сего расположенных, а для окончательного устроения церкви прислана из Главного Штаба книга на собрание особых пожертвований, из каковых старанием священника Литовского егерского полка устроена церковь, затем оная неизвестно по какому случаю поступила в распоряжение одних нальчикских военных поселян, кои самопроизвольно начали производить продажу церковных свеч и сбор кошельковой суммы, никому не представляя при этом отчетности. Поэтому церковное здание, оставаясь без поддержания, клонится к падению, тогда как оная устроена для занимания полковой церкви… Военные поселяне самопроизвольно помимо ведома моего производят продажу свеч и сбор кошельковой суммы чем самым препятствуют к поддержанию церковного здания и полковой церкви…» Франковский ссылался на предписание Главного Штаба Отдельного Кавказского Корпуса № 2041 от 31 октября 1844г., приказ Главнокомандующего Отдельным Кавказским Корпусом № 118 от 14 апреля 1846г. и 78 статью 10 тома Свода военных постановлений о неустранении священников, состоящих при полках и батальонах, от ведения расходов и отчетов церковной суммы. Священник требовал передать деньги в полковой ящик на поддержание церковного здания и полковой церкви и запретить военным поселянам вмешиваться в продажу свечей и в сбор кошельковой суммы, собираемой при богослужении полковых священников[11].

Из Управления Центра Кавказской линии вскоре пришло разъяснение, что «усердием поселян и приношением доброхотных дателей, в церкви этой заведена вся церковная принадлежность, но ни в каком случае попечением полковых священников, как объясняет не зная священник Франковский, обязанность которых состояла только в одном отправлении богослужения» и «все деньги собираемые при отправлении богослужения… поступали в доход этой церкви, как для поддержания оной, так и для украшения ее, но ни в каком случае в доход полковой церкви, и требование этих денег священником Франковским в пользу полковой церкви, совершенно не основательно. А потому имею честь покорнейше просить Ваше Высокоблагородие, объявить священнику Франковскому, что как обязанность его состоит только в одном отправлении богослужения, согласно предписания бывшего Начальником Центра генерал-майора Хлюпина, то он не должен входить в распоряжения церковными доходами, и отнюдь не воспрещал бы поселянам как продажу свечей, так и сбор денег кошелька, в пользу этой церкви. Что же касается до отчетности по церкви и исправления ее обветшалости, то это лежит на обязанности военного поселения»[12].

Помимо ведения финансовых дел, в обязанность военных поселян вменялась охрана церкви. От поселян к церкви выставлялся дневной и ночной караул[13]. В архивных документах за 40-е годы Х1Хв. довольно часто упоминается ветхость церкви. В 1848г. поселянам было приказано сломать разрушающийся навес над западным входом в здание, а также ветхое крыльцо. Требовалось заменить крышу и деревянную колокольню[14]. Однако, исходя из описания внешнего вида церкви, можно сделать вывод, что это была одна из лучших построек на форштадте, особенно учитывая тот факт, что другие строения были турлучными, крытые соломой или камышом. Церковь Михаила Архангела стояла на каменном фундаменте, имела кирпичные стены, деревянные купол и колокольню из сосновых досок, три крыльца с деревянными колоннами. Сверху - обитые жестью главы зеленого цвета, два железных креста на железных цепях с позолоченными звездочками и главками. Длина здания 13 саженей, ширина 4 сажени и 1 аршин. В двухэтажном (двухъярусном) здании имелось в общей сложности 19 окон[15].

В Управлении центрального государственного архива КБР сохранились документы и о внутреннем убранстве церкви. Деревянный иконостас состоял из образов: Спасителя, Божией Матери, Архангела Михаила и Святого равноапостольного князя Владимира. Царские двери прозрачные, с изображением четырех евангелистов; сияние вызлащено, в середине него изображение Бога Саваофа. На северных дверях изображен апостол Петр, на южных апостол Павел. На втором ярусе – Тайная вечеря, справа от нее образа Воскресения Христова, Вознесения, Преображения, а слева Рождества, Благовещения и Крещения. Выше Тайной вечери изображен Спаситель на престоле, по сторонам – ангелы. Свыше всего – распятие[16]. Все иконы написал один из жителей Нальчикского военного поселения Ефрем Иванович Иванов, который 5 июня 1844г. заключил контракт с обществом военных поселян о выполнении данной работы за 285 рублей ассигнациями. Он обязался «живопись всех десяти икон… сделать самую лучшую, и краски на оных должен положить в особенности самые нежные на лицах, как равно и в одеянии»[17]. Священник Литовского егерского полка Иоанн Мищенко приобрел для божьего храма необходимую утварь и украшения: лампады, кадильницу, венцы для бракосочетаний, шелк и парчу, киоты, церковные книги, подсвечники и т.д. Среди прочего находились такие ценности, как: «чаша, дискос (блюдце с поддоном – Н.Б.), звезда, лжица и ручной крест, все эти вещи серебренно вызлащенные 84 пробы с резьбою, в коих весу 246 золотников; Евангелие в листе в золотом обрезе с высеребренными политурами, на коих имеется 5-ть финифтов, на 4-х изображены евангелисты, а на одном Воскресение Христово». Церковь получила в дар образа Великомученика Георгия, Великомученика Иоанна Воина и Великомученицы Настасии[18]. Деревянные хоры и потолок были окрашены голубой краской, деревянный стол на 4-х выточенных ножках с ящиком для свечей – красной масляной краской. Места в церкви для певчих – клиросы – также из дерева[19]. Церковь была увенчана пятью колоколами[20].

В Нальчикском военном поселении планировали построить новую церковь, но ограничились постройкой часовни. Это было связано с увековечением памяти Начальника Центра Кавказской линии Хлюпина, скончавшегося от холеры в 1847г. «На месте, назначенном для сооружения в поселении церкви над могилою покойного генерал-майора Хлюпина, имеется небольшая деревянная часовня под железною листовою крышею», - сообщалось в отчете Нальчикского военного поселения за 1847 год[21].

Постоянный священник в Михайло-Архангельской церкви появился только через пять лет после принятия командованием такого решения, в конце 1848г. В метрических книгах Нальчикского военного поселения для записей родившихся, браком сочетавшихся и умерших отмечено, что все таинства совершал Нальчикского военного поселения священник Петр Воскресенский с причетником Георгием Маневетовым[22]. В исключительных случаях, например, когда потребовалось проводить крещение новорожденного сына П.Воскресенского, таинство совершал старший священник Кубанского егерского полка Тимофей Ковальский[23].

Военное поселение при Нальчикской крепости в 1850-1851 гг. прекратило свое существование. 7 сентября 1850 г. император Николай I приказал причислить военные поселения Кавказской линии к Кавказскому линейному Казачьему войску. 42 семьи военных поселян Нальчика причислялись к Волгскому казачьему полку (вероятно, во вновь образуемую станицу под названием Богатый источник), 3 – к Горскому, 9 увольнялось в отставку. Большинству жителей Нальчикского поселения пришлось стать казаками и устраивать заново свою хозяйственную жизнь в станицах[24]. Не остался в Нальчике и священник Воскресенский. В последующие годы П.Воскресенский занял место Благочинного Владикавказских казачьих полков. Вместо него в Нальчик назначается новый священник – Николай Благонравов. И местом его службы становится не церковь Архангела Михаила, а Нальчикского форштадта церковь преподобного Симеона Столпника. Однако, Симеоновская церковь – это уже новая страница в истории православных храмов Кабардино-Балкарии.